"Одна ночь"

[minifraid]

Я наслушалась извращенных песен ^^

Название: Одна ночь
Автор:  minifraidik
Бета:  HolyPryce
Фандом: ОЭ
Жанр: бред и порнография))) Учусь писать рейтинг в этом фандоме.
Пейринги: основной: оленецест (Эмиль/Лионель), зарисовками алвамарсель и приддоньяк.
Рейтинг: R
Таймлайн: АУ, Пост-канон.
Предупреждение: Я, как всегда, просто люблю наших мужиков и хочу чтоб они счастливо жили большой слэшной семьей)))

Лионель рассеяно скользил взглядом по верхним этажам нависающих домов. Пересек Триумфальную, выехал на площадь. Солнце радостно мазнуло по лицу, заставляя прикрыть глаза. Позади причудливо затанцевала их с Грато изломанная тень. Фонтан бил хрустальными каплями, лучи раскрашивали их переливающимися разноцветными бликами. На дне тускло поблескивали медными боками мелкие монетки. Залоги несбыточных желаний. Люди поворачивали головы и замедляли шаги. Графа Савиньяка в столице узнавали. В окне мелькнула призывная улыбка. Помнится, Валме как-то подтрунивал над Рокэ, припоминая ему лазанье в окна к горожанкам. Уж не эту ли барышню когда-то осчастливил своим кратким свиданием нынешний регент Талига?

Пережившая не самые светлые времена, Оллария оживала, медленно выздоравливая от последствий людских глупостей и жестокости. Пожар, слизнувший полгорода, оставил увечными многие кварталы, но раны имеют свойства затягиваться. Некоторые районы, к настоящему времени, почти восстановили. Лионель долго не мог избавиться от чувства, что ощущает запах гари, и даже вернувшиеся, к великой радости Валме, цветочницы, вновь подарившие поникшей столице сочность красок, не помогли в полной мере поверить в то, что Оллария устояла. Помог Эмиль. Как сотни раз до этого. Своей бескомпромиссной уверенностью, что все теперь будет хорошо. И Лионелю тогда, в кои-то веки, не захотелось с ним спорить.

Из проулка, с противоположного конца площади, распугивая суетящийся люд, вылетел жеребец. Растрепавшиеся кудри наездника блеснули на солнце белым золотом. Запыхавшийся от скачки Арно крутанул головой, увидел брата и расцвел счастливой, чуть плутоватой улыбкой. Можете поздравить себя, граф Савиньяк. Если ваш младший улыбается вам ТАК, значит, последней сволочью вы ещё не стали. Одним из самых худших его страхов – себе Ли не врал - являлся страх того, что когда-нибудь родные губы будут кривиться в болезненной пародии. Он уже видел такую улыбку. У отца, узнавшего про предательство Борна. Арно все больше напоминает его, на самом деле, он и взял от отца больше, чем они с Эмилем. Хотя сейчас сходство не так бьет в глаза, но вот лет через десять… Бедная мать.

Арно пустил Кана вскачь через площадь, благо толпа схлынула и сейчас заинтересованно топталась у стен. Лионель удержал встревожившегося Грато. Едва не протаранив серый бок, в последний миг Арно милостиво отпустил Кана, позволив прижавшему в панике уши жеребцу вильнуть в сторону. Они столкнулись коленями. Арно привстал в стременах, свесился, обхватывая Лионеля за шею и притягивая к себе. Шляпа слетела с головы Ли. Братец смеялся, приветливо заглядывая в глаза. Кони, пытаясь выровняться, двинулись по кругу, словно затанцевали по вымощенной булыжником площади. Освободившись, из братских объятий, Лионель читал в обращенных на них со всех сторон взорах невысказанное одобрение. Надо же, как, однако, сцена воссоединения семейства Савиньяк умиляет жителей столицы.

- Ли, нужно обязательно усилить тот пост, что находится в хорне от города, – опустив приветствия, с ходу заявил младший.

К ним неспешно подъехал Придд. Ждал поодаль, позволяя Савиньякам как всегда бурно проявить свои эмоции.

- Здравствуй, Лионель, – вежливо улыбнулся он, насмешливо поглядывая на Арно.

- Здравствуй, Валентин, – отозвался Ли, разглядывая молодого герцога. Знает ли младший, как ему повезло? Всяко ведь должен догадаться. Как это всегда бывало, Арно будил в старшем брате всю беспокойность и порывистость натуры Савиньяк. Как ему это удавалось, Ли не знал, но сейчас с удовольствием наплевав на репутацию затеял бы с братом какое-нибудь безумство. Хорошо еще, что с ними был Валентин. Вот уж кто, одним своим невозмутимым видом, всегда напомнит о манерах. Ли с благодарностью взглянул на Придда.

- Я голоден, как варастийский волкодав! – пожаловался Арно.

- Это неудивительно, - отозвался Лионель. – К Алве дорогу, надеюсь, не забыл?

Младший оскорбленно фыркнул, посылая Кана легкой рысью.

Лионель пропустил Валентина вперед. Поравнявшись с ним, юный полковник неожиданно усмехнулся, задорно блеснув глазами, что вызвало у Ли очередную волну умиления.
Савиньяк тронул Грато коленями, собираясь в скором времени очутиться у гостеприимно распахнутых ворот особняка Алва.

В спину донося неуверенный оклик.

Ли обернулся.

- Господин граф, – случайный мужичонка держал слетевшую шляпу графа Савиньяка с почти благоговейным трепетом.

- Это всего лишь шляпа, – великодушно сообщил Лионель, пришпоривая коня вдогонку своим спутникам.

Первое, что заметил Ли, спешившись во дворе у Рокэ, был белый монстр, летящий на него с явным намерением радостно поприветствовать гостя, со всем пылом своей собачьей души.

- Котик, стояяя-ть, – громоподобно потребовал Марсель. Бедный пес, затормозил всеми четырьмя лапами и ткнулся носом в дорожную пыль. Валме его знатно выдрессировал. Всю Палату Дипломатов он, впрочем, выдрессировал не хуже.

- Ты скоро перегонишь в плечах братьев, – сообщил виконт, приветствовавшему его Арно. Дружелюбно, без обиняков, хлопнул младшего Савиньяка по плечу и тут же переменился, церемонно раскланиваясь с Валентином. Придд, принимая условия игры, отвечал до приторности светским тоном. Когда любезности Марселю надоели, он лукаво подмигнул, и юный герцог понимающе усмехнулся.

И это наследник Валмонов. Ай-ай-ай. Выглядит, как бравый капитан. Рукава рубашки закатаны до локтей, кудри сдерживает в непритязательном хвосте лента. В манере держаться ни следа придворной вычурности. Про Валмонов говорят, что они всегда получают то, что хотят. Один вот захотел Ворона – и получил. Франтоватый щеголь в прошлом, сейчас, Валме без особого труда станет кем угодно, если того потребуют от него Росио и Талиг.

- Добро пожаловать! – Марсель приглашающе махнул рукой. – Дом в вашем распоряжении. И вдруг коварно ухмыльнулся. – Ни одна кровать не скрипит. Проверено.

У Арно мгновенно покраснели уши, а Валентин ухом и не повел. Лионель хмыкнул. Вот так и становится понятно, кто главный, независимо от того, кто сверху.

- Как раз к обеду, – с крыльца сообщил гостям хозяин дома. Арно, едва успев выпалить слова благодарности, скрылся в дверях. Валентин, вздохнув, обратился к Рокэ с извинениями. Алва белозубо улыбнулся в ответ и легонько подтолкнул не менее оголодавшего с дороги, но гораздо более воспитанного, Придда к дверям.

- Воспитание Арно – мой самый большой провал, – пожаловался Лионель Роке и подошедшему Марселю.

- В Эмиля пошел, – шутливо предположил Валме. – Не вини себя.

Когда Алва вскользь сообщил Марселю великую тайну братьев Савиньяк, тот, так же вскользь, заметил, что не ему судить и тут же предложил Лионелю выпить на брудершафт. Тогда, ощущая терпкий вкус вина на губах, Ли заглянул в светлые глаза и, наконец, понял, почему же Росио выбрал этого человека.

Вскоре Ли поймал себя на том, что в ожидании Эмиля, постоянно крутится у окна. Посмеявшись над собой, граф Савиньяк сдался, уселся на подоконник в кабинете Рокэ и задумался. Внизу, в столовой шумно обедали. Сбежавшие от воинской повинности в короткий отпуск Арно и Валентин, на разный манер, докладывали Алве обо всем, что творится в армии. А на втором этаже, кансилльер Талига Лионель Савиньяк ждал Первого маршал того же Талига Эмиля Савиньяка и проклинал себя за то, что согласился на эту треклятую войну. Претензии были необоснованными и сугубо субъективными. Военный конфликт был вызван политической необходимостью, собственно, он сам предложил его Рокэ, как весьма эффективное решение. Гораздо сложнее было убедить Эмиля, что быстрая безоговорочная победа им ни к чему и вообще не для того все затевается. Каких трудов им с Алвой стоило убедить графа Лакдэми не устраивать великих сражений, сейчас и вспоминать не хотелось. А вот о последствиях для них самих Лионель, как всегда, подумать забыл. Тоже мне - слуга государства.

Позаботился о близнецах Росио, объявив, что Первый маршал Талига должен, раз в несколько месяцев, лично являться в Олларию, для решения каких-то секретных вопросов. Очередную блажь Ворона, приняли, даже не удивившись, а у Лионеля все слова застряли в горле.

- Это вынужденная мера, – предупреждая поток благодарностей, пояснил ему Рокэ, не скрывая, впрочем, ехидной улыбки. – Если Эмиль не будет хоть изредка тебя тут навещать, ты озвереешь и еще раз спалишь город к кошкам, а я - слишком безответственный регент, чтобы тебя останавливать. А уж что натворит, оставшийся в армии без тебя Эмиль и думать страшно.

В благодарность, Ли готов был работать до шестнадцатого пота, осознавая, что другой признательности Рокэ и не принял бы. Наведывающийся в столицу Эмиль, выписывал увольнительные для Арно и Валентина, чтобы на одну ночь собраться всем вместе в Олларии. И эта ночь была сегодня.

За окном замаячил всадник. Посланец из дворца. Лионель сжал зубы. Каким-то внутренним чутьем он ощущал, что это за ним. Очередные, не терпящие отлагательства вопросы. Решение которых, вполне может затянуться до утра. Увы, встречать Эмиля будет младший.
Ли соскользнул с подоконника, спустился вниз по лестнице, столкнувшись в дверях с нежданным гонцом от Робера. Эпинэ, конечно, умница, но в некоторых вопросах абсолютно невежественен, даже наивен, особенно в таком тонком деле, как управление государством. К его большой радости. Для графа Савиньяка же это было дополнительной головной болью.

А регент занят, да. Чем? Государственная тайна. Решение этих вопросов вполне в компетенции кансилльера.

Он был слишком обязан Росио возможностью этого краткого счастья видеть Эмиля, чтобы ответить такой вопиющей неблагодарностью. Пусть хоть Алва сегодня отдохнет от судьбы, которой не желал.

Заставив себя не думать о личном, категорично запретив себе даже вспоминать о том, что Эмиль сейчас подъезжает к городу, Лионель со вздохом погрузился в мрачные глубины дворцовой бюрократии. В какой-то момент он почувствовал, что сердце неожиданно сильно дернулось в груди. Потяжелело, будто стало в два раза больше, и радостно забилось.

Приехал. Первым делом, наверняка сгреб в охапку упрямо упирающегося Арно. Маршальским тоном осведомился у хохочущего Марселя, где закатные твари носят его, Лионеля. Выслушав ответ, выругался и безошибочно повернул голову в сторону дворца, где в ответ на этот невидящий взгляд у Ли и отозвалось бешеной скачкой сердце.

Савиньяк выровнял дыхание и неожиданно успокоился. Теперь, когда их разделяла всего пара кварталов, чувство опустошенности, не отпускавшее в разлуке, медленно таяло. Ожидание, ранее мучительное, теперь отзывалось в теле сладким томлением.

Солнце, напоследок заглянув в окно, мягко коснулось волос и скрылось. Вышколенные лакеи принесли дополнительные свечи. Лишь доведя все до конца и дважды перепроверив, Ли, удовлетворенный результатом, решил, что на сегодня достаточно.

Полдня в дворцовой суете должны были вымотать, но усталости он не чувствовал. Только не сейчас. Воздух успел стать прохладным, а город, сбросив дневные заботы, притих. Все это Савиньяк отметил мельком, распугивая тишину вечерних улиц нетерпеливым стуком копыт Грато.

Входя в дом, он услышал смех, доносившийся из распахнутой двери кабинета. Поднимаясь по лестнице, уже словно бы видел его. Вот Эмиль стоит посреди комнаты, зажав ладонью рот вырывающемуся и давящемуся смехом Арно, в другой руке бокал. Он громко и красочно, то и дело рискуя расплескать вино, что-то рассказывает. Ему вторит хохот Марселя, в кресле усмехается Валентин, а Рокэ, сидящий на подоконнике, подстёгивает ехидными замечаниями…

Лионель уже видел свет, льющийся из комнаты. Вот в проеме, мелькнула тень, свет на миг колыхнулся, затрепетал и ударил в появившегося из дверей. Ли застыл, скованный взглядом Эмиля, не успев пройти по лестнице несколько ступеней.

Они сорвались друг к другу одновременно.

Тела столкнулись, порывисто хватали и притягивали, как можно ближе, руки. Эмиль толкнул его к ближайшим дверям. Они ввалились в плохо освещенную комнату. В углу тлел зев протопленного камина. Эмиль пинком захлопнул дверь.

Им льстят, говоря о неразличимости, но это неправда. Они сами друг в друге находили сотни различий, которые остальные попросту не замечают. Волосы короче, загар явственнее, пальцы грубее, а губы мягче. Едва вспыхнувшая мысль угасла, когда эти самые губы накрыли его собственные. Поцелуй вышел болезненным и порывистым, как всегда бывало при встрече. Чужие пальцы обхватили горло, резким рывком срывая шейный платок. Кожу обожгло. И тут же едва уловимый, нежный, словно извиняющийся поцелуй. Ещё один. Ли запрокинул голову, подставляясь под ласку. Руки беспрепятственно забрались под рубашку, он традиционно коснулся нескольких, самых старых, еще детских, шрамов. Он делал так всегда. С их первого раза. Эмиль понял. Ли ощутил, как губы на его шее тронула улыбка. Улыбнулся сам, наклоняя голову, и увлекая близнеца в новый поцелуй.

Не пройдя от дверей и двух шагов, Эмиль тянет его вниз, на пол, накрывая собой, подминая под себя. Пальцами пробегается по застёжкам камзола. В четыре руки они быстро справляются с ними. Эмиль стремительно сдергивает его и отшвыривает куда-то в сторону. Снова прижимает к полу. Огрубевшими, привычными к оружию, ладонями скользит под рубашку, задирает ее под горло, покрывая грудь и живот горячими скорыми поцелуями. Лионель начинает задыхаться. Он плавится под прикосновениями. После разлуки всегда так. Близость одуряет, заставляя торопиться. Это не просто желание, вожделение, похоть. Это непреодолимая, нестерпимая жажда полного обладания. Безоговорочно и немедленно. Ничьей вины не было в том, что двоим, чтобы почувствовать себя по-настоящему, цельными, приходилось становиться единым.

- Подожди…успокойся… - скорее просто дразня, чем останавливая, просит Лионель.

Лицо Эмиля вмиг склоняется над ним. Губы шепчут в губы.

- Успокоюсь, когда твои ноги окажутся на моих плечах, – близнец груб, резок и нетерпелив. Ли засмеялся бы, если бы на это ещё хватало дыхания. Он жаждет близости не меньше и готов высказать это гораздо более крепкими выражениями. Вместо этого он стонет сквозь зубы, показывая свое отношение к грубым словам, грубым поцелуям и грубым ласкам.

Эмиль и так понимает все. Пальцы скользят внутрь, распаляя и подготавливая. Ли хватает его за плечи, путает пальцами ещё более светлые, чем у него самого, выгоревшие на солнце волосы на затылке. Сквозняк гуляет по полу, холодит кожу. Миль отстраняется, чтобы через миг вновь вернуться, заполнить собой. Болезненное удовольствие выжигает изнутри, ширится. Ли судорожно вцепляется в близнеца. Эмиль замирает, дрожа. Они чувствуют сейчас одно и то же, в одно и то же время. Никто другой просто не сможет дать им подобного.

Движение возобновляется, ускоряется. Стоны смешиваются. Дыхание сейчас – одно на двоих, тело – одно на двоих, душа тоже - одна на двоих. Лионель кусает губы, прикусывает пальцы Эмиля, скользнувшие по губам, жмурится от подступающего наслаждения. Эмиль с силой упирается руками в пол. Того и гляди, хрустнут доски. Он уже не останавливается и не щадит. Кажется, ещё немного - и сломает Лионеля пополам. Но ему хорошо. До боли, до одержимости, до крика…

Эмиль позволяет ему вытянутся. Ложится сверху. Замирает, уткнувшим мокрым лбом в плечо и все еще мелко вздрагивая. Ощущение реальности медленно возвращается. Лионель лениво перебирает влажные пряди волос все еще неподвижного Эмиля. Сначала ощущая лишь звенящую опустошенность в своем теле, лишь потом, наконец, ощутив тяжесть чужого. Недовольно ерзает, освобождаясь. Эмиль не отпускает, сгребая в объятия и ткнувшись носом в скулу.

- Между прочим, я ещё толком не говорил с Арно, – заявляет Лионель.

- Я от твоего имени уже со всеми попрощался, – хитро улыбается в ответ близнец. – Так что они тебя не ждут.

- Нахал, – хмыкает граф Савиньяк, спихивая с себя руки и садясь. – Тогда я иду на кровать.
Они в этом доме не скрипят, между прочим.

Эмиль смеется, поднимаясь следом.

Эта ночь обещала быть долгой...

Ли проснулся рано. Разум привычно разбудил тело. Но граф Савиньяк с блаженным великодушием разрешил себе поспать подольше. Эмиль был рядом. Спал, отвернувшись к стене, зеркально повторяя его собственную позу. На животе, спрятав руку под подушку. А вот второй рукой он крепко, даже во сне, обнимал Лионеля поперек лопаток.

Чудесное мгновение было прервано грохотом распахнувшейся двери.

- Ну, сколько можно спать?! – поинтересовался возникший на пороге, взлохмаченный и полуголый Арно.

Эмиль, сквозь сон, буркнул что-то нелицеприятное. Заворочался. Ревниво натянул одеяло Лионелю почти до макушки. Ли с трудом сдержал смех.

- Между прочим, не ты ли, Миль, вчера заявлял, что хочешь выехать пораньше? – юный наглец бесцеремонно прошествовал в комнату и уселся в ногах, стягивая с них простыни.

- Шел бы ты, Арно, к Валентину, – посоветовал Эмиль.

Ли упорно решил притворяться спящим.

- Увы, но я уже здесь, – услышал он спокойный голос Придда.

Обреченно вдохнув, Эмиль сел и, совершенно не стесняясь, принялся одеваться.

- Ты что, родился уже одетым? – удивлено поинтересовался он у Валентина.

Лионель заинтересованно приоткрыл один глаз . В столь ранний час юный Спрут был, как водится, аккуратен и застегнут на все пуговицы. На вопрос Эмиля он лишь неопределенно повел плечами и улыбнулся.

- Вели подать завтрак, – окончательно смирившись с неизбежным, потребовал близнец у Арно.

- С превеликим удовольствием! – расплылся в торжествующей улыбке младший. – Я уже дважды успел перебить голод, совершая вылазки на кухню.

- Как можно столько лопать? – удивился Эмиль.

- Я, в отличие от тебя, братец, юн и все ещё расту, - дерзко объяснил Арно. – И вообще, кто бы говорил. Помнится, лет десять назад, в Сэ к вашему приезду готовить начинали за неделю. Вы же были как саранча, не помнишь?

Эмиль, очевидно припомнив, хохотнул.

- Господа, - новым гостем в их спальне оказался Марсель. Лионель сквозь ресницы с любопытством заглянул в распахнутый ворот его рубашки, где было немало интересного, а именно расцветившие светлую кожу последствия прошедшей ночи. Нелегка жизнь с Алвой, ой, нелегка. Граф едва снова не рассмеялся. С утра он был на удивление весел.

– Рокэ, - сообщил виконт, - решил как следует размяться в столь прекрасное утро. Велел поинтересоваться, не захочет ли кто-то из вас присоединиться к нему?

Эмиль и Арно на мгновение застыли, осознавая услышанное. Затем бросились к дверям, хохоча, толкаясь и оттесняя друг друга.

Валме, не пожелавший стать случайной жертвой излишне активных оленей, поспешно покинул комнату. Валентин отступил вглубь.

По лестнице прогрохотало и стало тихо.

Лионель напряг слух, стараясь услышать звуки с улицы. Придд подошел к окну. Посмотрел, улыбнулся, едва заметно покачал головой. Лионель понял, что вопреки всем желаниям, вставать все же придется.

- Быть может приказать подать шадди? – обратился к валявшемуся в постели графу Савиньяку Валентин.

Ай, да спрутеныш! Ай, да умница!

- Я буду тебе весьма признателен, – блаженно потягиваясь, отозвался Ли.

Несмотря на все добрые намерения Эмиля, гости покидали особняк Алвы около полудня.

Прощание, как водится, было веселым и шумным. Они возвращались на войну.

Эмиль легко сбежал по ступенькам крыльца, серьезный и собранный, на глазах превращаясь из балагура в Первого маршала. Стремительно пересек двор. Подошел к Лионелю.

Переплел их пальцы и прижался лбом ко лбу, заглядывая в глаза. И в этом коротком жесте было больше интимности, чем во всем, что они делали прошедшей ночью.

« Я вернусь», говорил его взгляд.

« Я знаю», улыбнулся в ответ Ли.